Этим вечером, 26 декабря, Айелет Шакед, уходящая министр внутренних дел, рассказала в интервью Узи Баруху, главному редактору Аруц 7, об отношениях, которые сохранялись между раввином Хаимом Друкманом (זצ"ל) и её партией – несмотря на его нескрываемую оппозицию созданию правительства Беннета-Лапида.
Рассказывая о своей последней встрече с покойным раввином, она сказала, что это было «примерно за два с половиной месяца до выборов. Я хотела поговорить с раввином и пригласила всех членов фракции. В СМИ не сообщалось о том, что было на этой встрече, но каждый из [приглашенных] членов фракции говорил то, что было у него на сердце, говорил об идентичности религиозного сионизма, и о том, как важно для них, чтобы «Бейт ха-Иегуди» прошла [в Кнессет]. Некоторые [из них] даже плакали».
«Раввин выслушал всех, и потом сказал, что не знал о некоторых вещах. Это была очень напряженная встреча», - вспоминает Шакед, имея в виду принципиальную оппозицию раввина Друкмана правительству Беннета-Лапида.
«Он [действительно] был одним из противников, но следует помнить, что до того, как правительство было сформировано, я также встречалась с раввином и Бецалелем [Смотричем], и мы попытались найти другие решения для создание правого правительства с 59 мандатами. Он был открыт для этого, но позже решил не делать этого, но даже в течение последних полутора лет мы поддерживали связь по телефону. Он также участвовал в разработке планов гиюра вместе с Матаном Каханой», - добавила она.
При этом уходящая глава МВД отметила, что за то десятилетие, что она знала раввина Друкамана, она видела, насколько он доступен в любое время для всех людей, которые приходили к нему: «Это неординарная личность. Он никогда ни о ком не сказал плохого слова. Я говорила на похоронах с его дочерью, и мы оба сказали это друг другу. Он всегда брал на себя ответственность в каждом вопросе».
По её словам, в течение срока правления уходящего правительства, раввин поддерживал связь с ней и Нафтали Беннетом, а время от времени связывалась с ним по телефону, информируя его о заявлениях, которые делались депутатами Кнессета от партии «Ха-Ционут ха-Датит», но, по мнению Шакед, были «неуместными».
«Он позвонил им и попросил прекратить [эти высказывания]. Он никогда не говорил плохого слова. [По его убеждению] критика допустима, но ни коим образом не подстрекательство», - указала она.
«Он никогда не обращался ни к чему, что касалось его или его окружения. Всё, что он делал или о чем говорил, всегда касалось народа Израиля в целом или институтов религиозного сионизма», - указала Айелет Шакед, и, отвечая на вопрос о послании, которое можно принять движению религиозного сионизма из деятельности раввина Друкмана, сказала: «Уникальность раввина Друкмана состояла в том, что он был почти единственным человеком, у которого был консенсус в сионистской системе, которая сегодня разнообразна, разделена и имеет разные течения. Он был единственной руководящей фигурой, принятой всеми и который объединял всех, поэтому потеря очень велика. Обычно говорят, что у всех есть замена, но я думаю, замены раввину Друкману нет, и то, что можно предпринять, – это попытаться сохранить объединяющее нас начало, и смотреть на широкую публику, а не так, чтобы каждый смотрел только на своё течение».