«Борьба за оборонный бюджет для меня очень сложна. Легко бороться с плохими людьми. Очень трудно бороться с хорошими людьми.
Поверьте, каждый раз, когда я вижу начальника генштаба, мне хочется его обнять. Я точно знаю, что лежит на его плечах, знаю, какой он хороший человек и как сильно он любит страну, всю свою сознательную жизнь посвятив делу обеспечения ее безопасности. Я знаю, как усердно он круглосуточно работает и не спит по ночам, и какой груз решений о жизни и смерти несёт на своей спине.
И – да, он также испытывает сильное чувство вины за ошибки 7 октября, и их ужасные последствия и пытается продолжать функционировать, несмотря на это, будучи глубоко убежденным в том, что с тех пор работает над тем, чтобы исправить ситуацию и, может быть, даже хоть немного искупить вину. Точно также действуют глава ШАБАК и другие руководители системы безопасности.
Но проблема в том, что благими намерениями вымощена дорога в ад, и что я могу сделать, если убежден в том, что он – не прав? Я убежден, что он ошибается в отношении назначений на руководящие должности во время войны, и со стороны генерального штаба, который не смог и не имел легитимности формировать лицо командования.
Я убежден, что он ошибается в управлении бюджетом и построении власти. Я убеждён, что он ошибается в прочтении карты возникающих угроз и необходимого реагирования на них, и, как результат, я убеждён, что он ошибается в определении приоритетов наращивания мощи и укрепления ЦАХАЛ на ближайшие годы. Я, главным образом, убежден, что он не прав в процессе – в замыканиях и неспособности извлекать уроки по-настоящему, быть внимательным к критике и разногласиям, создавать реальный диалог с элементами наряду с военными, бросить вызов старому мышлению и представлениям и подготовиться к следующей войне, а не ко вчерашней.
И, чтобы внести ясность, я действительно не стремлюсь навязать свою позицию по имеющемуся у меня бюджетному плану. Я не могу обещать, что я прав, а он нет, и я не хочу принимать решения за ЦАХАЛ. Всё, о чем я прошу, – это партнерство, возможность по-настоящему слушать, проведения открытой дискуссии, не связанной предположениями и предрассудками, а также – мозгового штурма и здоровых, плодотворных дебатов.
С этой целью я требую создания общественного комитета, в который войдут эксперты по безопасности и эксперты по экономике, с целью ведения переговоров с ответственными чиновниками ЦАХАЛ, Совета национальной безопасности, Банка Израиля и Министерства финансов, чтобы обсуждать всё непредвзято.
К сожалению, Армия обороны Израиля категорически отвергала любую подобную попытку за те полтора года, что я находился на посту. У меня было немало встреч с начальником генштаба и другими высокопоставленными чиновниками силовых ведомств. Это были приятные встречи в хорошей атмосфере, но с очень ограниченной эффективностью. Они приходили ко мне «объяснить», почему они правы, а я не прав, почему только они понимающие, мудрые и знают, что правильно и что требуется: «Начальник генштаба хочет прийти и убедить вас, почему нужно то и это». Они никогда не приходят объективно выслушать, обсудить и по-настоящему услышать другое мнение. Это высокомерие и ощущение «я – и ничего больше», – опасны. Это именно тот субстрат, на котором вырастают концепции, рушащиеся с громким шумом и болезненной ценой.
Так было все месяцы, предшествовавшие войне. Я пытался уважительно и вежливо бросать вызов, задавать вопросы и делиться результатами в кабинете министров и на других форумах, но в каком-то смысле наткнулся на стену. Налицо полная делегитимация иного мышления. Если на мне лежит ответственность за 7 октября, то это потому, что я тогда не перевернул ситуацию, не стал настаивать на своём.
Больше не надо. Я извлек уроки – и это один из главных. Как министр финансов и как член кабинета министров, я несу ответственность и не готов уклоняться от неё, тем самым, позволив руководителям силовых ведомств поступать так, как в прошлом году. Я намерен настаивать на создании комитета, решительно отказаться быть «штампом» на десятках и сотнях миллиардов шекелей, которые будут инвестированы неправильно, и продолжать бросать вызов системе и мышлению. Тем самым, я намерен максимизировать шансы на то, что на этот раз нас правильно и вовремя поймут, примут и, с Б-жьей помощью, защитят безопасность Израиля».