Доктор Микаэль Бен-Ари прокомментировал сегодня (понедельник) новость о подвешенной веревке, обнаруженной в камере предварительного заключения Эли Фельдштейна, представителя канцелярии премьер-министра, а также в следствии этого его последующем переводе под особый надзор.
В видео, которое он опубликовал в своем аккаунте в сети X (ранее Twitter), Бен=Ари выразил большое сомнение по поводу обстоятельств нахождения веревки: «Если вы спросите меня о висящей веревке, найденной в камере Эли Фельдштейна, не может быть, чтобы он пронес ее туда. У него нет на это возможности, и даже после того, в чем его заподозрили, он не осмелился бы сделать такое».
По его словам, веревка была заложена в камеру специально в рамках попытки «издевательства над ним» и даже назвал условия содержания Фельдштейна особо суровыми: «Заключенный, находящийся под наблюдением в суицидальных условиях, помещен в защищенную камеру, это означает ужасное насилие – темницу, изоляцию, жестокость и злобу».
Бен-Ари расширил свою критику на всю систему и заявил: «Здесь существует глубинное государство, которое угрожает нашему существованию. Это очень печальная реальность, возможно, пришло время выйти на улицы».
Дело об аресте Фельдштейна вызывает широкий общественный резонанс, а нынешнее дело поднимает дополнительные вопросы о работе тюремной системы в Израиле.
Вчера арест Фельдштейна был продлен после того, как против него было представлено заявление прокурора. Фельдштейн, как утверждает его семья, содержится в крыле, где содержатся только арабские террористы, и что он там - единственный еврей.
Полиция просила продлить ему арест за «передачу секретной информации во вред государству; сбор секретов с целью нанесения вреда государству; предоставление секретной информации; сговор с целью совершения преступления».
Во время одного из слушаний о продлении срока содержания под стражей Фельдштейн заявил судье: «Я человек, который не способен причинить вред. Я правда не знаю, как с этим бороться. Меня там нет. Я схожу с ума здесь и не знаю, что делать и как прояснить период и бредовую ситуацию, в которой я нахожусь. Я все сказал, я сотрудничал и ничего не скрывал, я сижу здесь, как последний из террористов».