Этим вечером, 1 апреля, выживший в плену Эли Ха-Коэн рассказал в интервью корреспонденту 12 канала ИТВ поистине леденящую душу историю о долгом врмени, проведённом с плену в секторе Газы.
Прежде всего, он вспомнил ужасные моменты кровавое нападение террористов ХАМАС на южные земли Израиля: «Мы слышим, как останавливаются фургоны. Множество фургонов, и раздаются крики на арабском языке. Они бросили первую гранату. Кто-то кричит: «Граната!». Я прыгнул, я буквально упал на Зив [Авуд], и первое, что вырвалось из моего рта, было: «Зив, я люблю тебя!». Граната взорвалась и убила многих из тех, кто был рядом. Зив ответил мне: «Эли, я люблю тебя!».
Внезапно он видит, как Анер Шапира встает и начинает отбрасывать гранаты: «Бросили еще одну гранату. Он поймал её и бросил им назад. Я видел это своими глазами. Всем было ясно, что он делает. В какой-то момент Анер держит гранату, и я вижу, что им действительно удалось его застрелить. Он падает на пол, и граната взрывается вместе с ним. Парень, который нас охранял, не с нами! Но после Анера другие продолжили выбрасывать гранаты наружу. Я помню, как одна девушка подняла гранату и бросила её на улицу... После этого никто больше не вставал, чтобы бросать гранаты».
В какой-то момент ему выстрелили в ногу, и Коэн говорит, что он читал «Шма Исраэль», потом открыл глаза – и увидел троих террористов: «Они были с телефонами и вспышками, фотографировали нас. С безумными улыбками на лицах. Безумными улыбками. Я никогда в мире не забуду эту улыбку. Я засыпаю – и вижу эти улыбки. Это улыбка моего похищения».
По дороге в Газу с ними был еще один заложник, который попытался сбежать – и выпрыгнуть из машины: «Он решил взять ситуацию в свои руки, и сказал: «Я прыгаю». Мы просили его не делать этого, но он это сделал, когда мы ехали. Они остановили фургон и застрелили его. Мы продолжили поездку в Газу, как будто ничего не произошло. Как будто парень только что не выскочил и не был застрелен. Мы продолжили ехать».
В Газе Коэну сделали операцию без анестезии по извлечению пули из ноги: «Никаких обезболивающих. Просто с мокрым куском ткани во рту. Мне говорят: «Тебе нельзя кричать. Если тебя услышат граждане снаружи, они войдут в дом, и у меня не будет возможности тебя защитить».
В туннелях он встречает других заложников, и с этого момента начинается психологическая война террористов ХАМАС: они издеваются над заложниками, иногда раздевали их донага, надевали на ноги кандалы, унижали их и, что самое главное, морили заложников голодом: «Вы обнаруживаете, что просите милостыню, и им это нравится. Они знают, что морят вас голодом».
Находясь в плену, Коэн считал, что Зив была убита: «По моему убеждению, ни при каком раскладе я не мог себе представить, что она выживет. Поначалу мне было очень тяжело осознавать, кого я потерял. С того дня, как мы встретились, мы живем вместе».
После того, как туннель, где его держали, подвергся бомбардировке, Коэна и Алона Ахеля перевели в другое укрытие. Перед тем как выйти наружу, он убедил Алона, что его очередь тоже настала: «Он не видит одним глазом. Вероятно, он не в лучшем состоянии. Мы сидим, много разговариваем по душам. Я говорю ему: не забывай, откуда ты родом, и свою семью. Мы обнимаемся и плачем, я говорю ему, чтобы он был сильным. Я обещаю ему, что пойду наверх, не говорю, что забываю его».
Затем наступает момент, когда он обнаруживает, что его любимая жива: «Когда мы вышли из машины скорой помощи, кто-то подошел ко мне и сказал: «Добро пожаловать в Израиль». Я смотрю на неё и говорю: «Нет, это я сама расскажу себе хорошие новости». Потом она говорит: «Ну, твои мама и папа ждут тебя в кибуце Реим». Затем она говорит: «И твоя Зив». Я говорю ей: «Что значит «и твоя Зив»? Ты смеешься надо мной?», а она отвечает: «Нет». Мы оба начали рыдать как сумасшедшие, кричать, и я сказал ей: «Ты можешь забрать меня обратно еще на 500 дней, главное, чтобы ты еще раз сказала мне, что Зив жива!».
Наконец, во время интервью он обратился к премьер-министру, Биньямину Нетаньяху, и просил его активизировать усилия по освобождению похищенных: «Просто не имеет смысла, что я говорю правительству. Что мы рассказываем им, через что мы прошли там, через голод, цепи и насилие, что они слышат все это – и всё же решают вернуться к войне. Там есть люди под землей. Нам нужно найти решение. Сидеть за столом переговоров и ломать голову над тем, как вытащить этих людей оттуда!».
