Редактор газеты The Jerusalem Post, Цвика Кляйн, как известно, оказавшийся под следствием по так называемому делу «Кеттергейт», рассказывает в студии Аруц 7 о своих чувствах в трудные дни, которые переживает, и воссоздаёт последовательность событий со своей точки зрения.
«Я чувствовал, что это была тактика, направленная на то, чтобы оказать на меня давление», - начал он, имея в виду изменение своего статуса во время расследования: - «Я настаивал на защите конфиденциальности определенных источников, и, возможно, именно это стало причиной [такого отношения ко мне]».
Однако тут же Кляйн упоминает, что выдвинутое им требование – вполне законно, поскольку является журналистом, который, в силу профессионализма, должен «защищать» свои источники.
Касаясь же публикации стенограмм допросов в СМИ, он говорит, что хотя и является редактором СМИ, «я никогда не был в курсе уголовных и юридических вопросов, и вдруг то, что вы привыкли иметь «на слуху», чувствуете на себе. Они выпустили заявление о том, что меня допрашивают, в то время, как я им лишь сказал, что моя жена – за границей, что у меня трое маленьких детей, которых я должен забрать из детских садов. Однако, выпускается заявление, что я – «человек, находящийся под следствием». Затем в течение нескольких дней мы видим целые «разговоры» из комнаты допросов, которые попадают к журналистам ведущих израильских СМИ».
Кляйн отмечает, что на данном этапе адвокаты не получают протоколы допросов, так как подобного рода материалы могут попасть в их руки на этапе судебного разбирательства, и это доказывает единственный источник, из которого могла произойти утечка стенограмм.
Он также отмечает, что у него изъяли телефон без ордера, хотя утром ему обещали, что ордер будет получен.
«Пока ордера нет», - говорит редактор газеты The Jerusalem Post, отмечая, что для проведения расследования в отношении журналиста и изъятия его телефона требуется одобрение генерального прокурора.
«Тем не менее в пятницу я прочитал статью, которая, содержащую сообщения с телефона Кляйна и имеющая отношение к разговору между Кляйном и Эйнхорном, находится в Катаре и т. д. Я не могу понять, как подобное может происходить в демократической стране. Индивидуальные права и свобода прессы нарушаются с невообразимой наглостью. Это – неприемлемо», - указал он.
Кляйн признаёт, что на генерального прокурора оказывалось давление как справа, так и слева из-за ареста журналиста в демократической стране: «Они опубликовали [ряд материалов], хотя на протяжении всего расследования меня не допрашивают по этим вопросам. Они говорили о контакте с иностранным агентом, в чем можно заподозрить практически любого журналиста из-за контакта с лоббистом или представителем [той или иной] страны. Здесь что-то очень неясное...».
В своих замечаниях редактор газеты The Jerusalem Post отмечает, что после его освобождения адвокат также связывался с вышестоящими инстанциями по поводу похищенного телефона, но не получил никакого ответа: «Они просто не реагируют. Многие представители СМИ также публично заявляют, что такое невозможно. Радостно видеть, что люди со всех концов спектра поддерживают и понимают, что здесь произошла несправедливость, даже люди - члены системы выходят на улицу, и говорят, что это невозможно».
Говоря, собственно, о самом деле, как он его понимает, и о событиях, связанных с участием Катара в происходящем, Кляйн указал, что, похоже, на самом деле никто не знает всего или даже многого. Да и он сам, считавший, что знает много, понимает, что знает не так уж много.
По словам Кляйна, оказывается, каждая страна Персидского залива не считает себя в безопасности, а поскольку граничит с такой страной, как Иран, это чувство очень сильно: «Они заявляют, что вкладывают средства во многие направления, чтобы сохранить статус-кво, который позволит им выжить. Вот почему и в США, и в Англии были случаи, подобные тому, что произошел здесь, но нигде больше это не коснулось людей, близких или просто работающих с премьер-министром».
По мнению Кляйна, все это дело можно называть не иначе, как «проблемное. Здесь очень много вопросов. С юридической точки зрения будут нюансы, которые усложнят ситуацию, когда речь идет о внешнем консультанте или советнике и т.д., что позволило бы утверждать, что он не работает на главу правительства, но, по моему мнению, есть еще много информации, которой мы не знаем. Это не исчезнет в ближайшее время, и я думаю, нет сомнений, что есть люди, которые должны будут предстать перед судом».
Наконец, что касается самого Кляйна, то он говорит о решении, которое принял «после давления, оказанного на меня, и в силу других факторов, чтобы исходить из того места, где благо государства стоит на первом месте. Если здесь есть нарушение закона, и я мог быть или стать свидетелем чего-то, не осознавая, что здесь что-то есть, и я могу помочь с этим, даже если это навредит мне на журналистском уровне, – я это сделаю. Это очень трудное журналистское решение. Как журналисты, мы «торгуем» информацией. В этом деле нет «одолжений», но люди рассказывали истории, и это неприятно, но если вы понимаете, что вас использовали или втянули во что-то без вашего ведома, это – крайне неприятно».
