Министр связи Шломо Каръи – гость иерусалимской студии Аруц 7, где, в беседе с нашим корреспондентом, задаётся вопросом, как глава ШАБАК, в свете поданной им декларации, продолжает выступать против премьер-министра – вместо того, чтобы покинуть свой пост.
«Я думаю, что сегодня Ронен Бар подал в суд обвинительное заключение против самого себя. Он пишет, что впервые в час тридцать три ночи он отправил боевое подразделение в окружение. Он понял, что происходит нечто ужасное, отправил боевое подразделение за пять часов до резни, но не поднял бойцов и не позвонил премьер-министру. Он не сделал того, что от него требовалось, как от главы ШАБАК. Он предал доверие, оказанное ему премьер-министром и гражданами Израиля. Это не было включено в расследование ШАБАК», - отмечает Каръи.
Он признаёт, что не может понять, почему Ронен Бар не разбудил премьер-министра Биньямина Нетаньяху в день резни: «У меня нет ответа. Я очень надеюсь и хочу верить, что это была ошибка, серьёзная и халатная ошибка. После того, как ты несёшь ответственность за нечто столь тяжёлое, ты не можешь продолжать держаться за рога алтаря. Говорить: «Я отсюда не уйду?» Но ведь ты знаешь, что может случиться ещё одно ужасное бедствие, потому что тебе не доверяют, потому что премьер-министр не может советоваться с тобой, потому что на тебя нельзя положиться».
«Было постановление правительства, и всё было сделано по закону. Решение БАГАЦ абсолютно незаконно и противоречит демократии. Необходимо сбалансировать ветви власти и сказать БАГАЦ, что глава ШАБАК завершил свою службу, должен уйти домой и предстать перед судом за всё, что произошло. Конечно, нельзя продолжать держаться за рога алтаря в такой безответственной манере», - добавляет Каръи.
Министр связи не лезет за словом в карман, критикуя БАГАЦ: «Существует «теневое правление», которое пытается лишить полномочий избранное правительство. В самой сути демократии – то, что безопасность государства Израиль находится в руках избранной власти. Мы видели много заявлений БАГАЦ о том, что он не вмешивается в полномочия в вопросах безопасности – но он оставляет на посту главу ШАБАК, которому правительство не доверяет. Этот парадокс и лицемерное поведение в крайних формах – не имеют аналогов ни в одной демократии мира. Наша задача – навести порядок. Народ дал нам мандат».
Отвечая на вопрос о том, понимает ли он опасения оппозиции, видящей, что предостережения, на которые указывали, воплощаются в жизнь? – министр связи отвечает: «Они делают всё то, чего сами предостерегали. Расследуют журналистов, сажают их в тюрьму, конфискуют у них телефоны. Говорили про меня, что если я стану министром связи, то буду арестовывать журналистов и сажать их в тюрьму. Я борюсь за свободу слова, за снятие регуляций с медиаорганов. Они боятся демократии, потому что она больше не работает в их пользу. Они не могут выиграть на выборах, поэтому пытаются добиться этого через институты, в которые демократия ещё не проникла – как СМИ, которые действуют как картель и всегда транслируют один и тот же голос, даже в государственном вещании Израиля, и как судебная система».
С момента вступления в должность министра связи, Каръи стремится продвинуть масштабную реформу, уже достигнув некоторых успехов, – таких, как закрытие арабских пропагандистских каналов: «Впереди у нас основа реформы – обширный закон о вещании, который должен быть представлен Комитету министров по законодательству через две недели, закон о радио, который позволит региональным радиостанциям транслироваться по всей стране, закон о корпорации, чтобы мы перестали финансировать пропаганду за свой счёт, закон о рейтинге, который отразит данные о просмотрах, и закон о концентрации рекламного рынка, чтобы все СМИ получили от этого выгоду».
«Я не хочу, чтобы правительство вмешивалось в содержание вообще. Я закрываю Второе управление. Общественность будет голосовать пультом, будет больше каналов, больше разнообразия мнений, снижение стоимости услуг для граждан Израиля, так как базовые пакеты будут отменены. Сейчас существуют всевозможные коммунистические ограничения, оставшиеся с прошлых десятилетий – я хочу отменить их все. Необходимо создать Комитет по вопросам связи в Кнессете. Председатель экономического комитета депутат Битан лично блокирует реформу, а премьер-министр пообещал, что после принятия бюджета комитет будет создан. Эта реформа важна для правых не меньше, чем судебная реформа. Она позволит голосам, которые были исключены на протяжении поколений, наконец быть услышанными», - подчёркивает он.
Вопреки слухам, направленным остриями против него, Каръи не собирается закрывать Израильскую телерадиокорпорацию: «Корпорация не представляет весь спектр мнений, существующих в израильском обществе, в своих эфирах. Даже заявление премьер-министра, сделанное в субботу вечером, единственный государственный израильский канал – который мы финансируем – нам не показал. Поэтому нет причин продолжать финансировать новости и актуальные передачи корпорации. Оригинальные производства – да, сериалы о наследии и культуре – да, но актуальные передачи должны быть в частном секторе».
Министр связи отвергает утверждения о том, что тема заложников стала политизированной: «Я не думаю, что вопрос заложников стал делом правых против левых. Я считаю, что есть лишние заголовки, вырывающие фразы из контекста. Цели войны определены, и они взаимосвязаны – как сказал премьер-министр и как сказали в кабинете. Уничтожение ХАМАС и возвращение заложников – это две цели, которые будут достигнуты одновременно. Без очень сильного военного давления мы не сможем вернуть заложников. Речь не идёт о враге, который вернёт нам заложников, потому что он хочет оставить себе карты для торга. Мы видим, что военное давление до сих пор вернуло значительную часть заложников. Оставшиеся 59 – это целый мир, и мы их вернём».
Он назвал «выдумкой» утверждения о том, будто бы можно достичь сделки, которая приведёт к освобождению разом всех заложников: «Невозможно освободить всех без уничтожения ХАМАС. Мы делаем всё возможное, чтобы вернуть как можно больше до того момента, как придётся применить всю силу для уничтожения ХАМАС. Сейчас у нас есть вся международная поддержка, и мы будем действовать».
По оценке Каръи, также будет продвинут вопрос призыва ультраортодоксов, гораздо более значимо, чем раньше: «Сегодня наблюдается консенсус – пусть и с молчаливого согласия или слабо выраженного протеста, – как среди руководства, так и среди ультраортодоксальной общественности, что тот, кому Тора – не профессия, должен быть призван. Его кровь не краснее, чем у других. Есть те, кто заслуживает учиться в ешиве и выйти из зала учёбы – из ешиват-хесдер или из высшей ешивы, – с Торой в руках на поле боя. Это вызывает у меня восхищение. Есть такие, кто не может этого сделать. Можно сказать, что тот, для кого Тора – его профессия, пусть сидит и учится, но тот, для кого Тора – не профессия, обязан пойти в армию. До сих пор этого не было, и армия тоже не смогла создать инфраструктуру для службы ультраортодоксов с учётом их образа жизни. Сегодня это начинает происходить – и это то, чего мы хотим. Я верю, что закон о призыве может что-то изменить – даже те, кто сегодня говорят «закон об уклонении», не осмелились мечтать об этом, когда писали его черновик. Нужно действовать через диалог и согласие – и всё произойдёт».
Оплакивая скончавшегося на седьмой день Песаха главу ешивы «Кисэ Рахамим», раввина Меира Мазуза (זצ"ל), Каръи рассказал о связи, сопровождавшей его на протяжении многих лет: «Я удостоился учиться в ешиве пять лет в юности. Не напрямую у него, потому что он преподавал в старших классах, но я имел честь молиться с ним, говорить с ним, советоваться с ним как ученик и подросток на разные темы, включая вопросы веры. Он был главой ешивы, но также как отец – в том числе во время благословения коэнов, он принимал всех под свои крылья. Он звал тебя и спрашивал, есть ли у тебя вопрос. Он сидел в своём кабинете и объяснял вещи со вкусом».
«Раввин был человеком истины, который не боялся никого и был сведущ во всех науках. В ешиве учили и грамматике, и арифметике. В политических вопросах он придерживался позиции еврейской гордости – что эта земля наша, наследие наших предков. Позже, когда я был преподавателем в Бар-Илане, я годами приезжал молиться с ним по утрам. Я чувствовал себя его избранником, потому что мы оба родились 13 нисана, и для меня это был день, когда я мог получить его благословение», - рассказывает он о личности своего учителя», - добавил он.
Наконец, Шломо Каръи отреагировал на нападки журналиста Равива Друкера на покойного рава Мазуза: «Люди писали мне об этом, и я отвечал им: я жалею Друкера. Мне жаль человека, который не способен ценить великого человека поколения, не способен оценить наследие, который полностью оторван от любой капли еврейства. Тот, кто может открыть рот для такого позорного и грубого нападения на раввина в Израиле, мудреца и гения, – он просто несчастный человек».
